147671408_259350522434039_8707603666912757364_n

В далёком семьдесят девятом, и в юном месяце апрелеМой молодой и пьяный папа стучал ногой в роддома двери.Стучал ногою и цветами, что падали из рук некрепких,И вверх кричал: «Татьяна! Таня! Ну как же так? А точно девка?А посмотри ещё разочек! А вдруг врачебная ошибка?»И мамин голос: «Нет, дружочек. Пять раз смотрела. Это Лидка.Печальной грустью озарилось в мгновенье папино лицо,Он стал немного ниже ростом. присев с букетом на крыльцо.Ну, как же, так?- Сказал он. - Таня! Скажи мне, как случилось так?А как же бокс, рыбалка, баня? А как же ЦСКА, Спартак?Футбол с друзьями по субботам? Как быть мне с этим, не пойму!Как свечи поменять в шестёрке - теперь показывать кому?В душе моей горит обида! Ну я же тоже человек!Куда теперь мне с этой Лидой? На танцы? Я ж не гомосек!Как жить теперь мне, слышишь, Таня? Ну почему жизнь не легка?И не попукать на диване с сыночком, как два мужика.Косички, платья и колготки войдут в наш дом, ворвутся в дверь...Но я смирюсь. Ну, что поделать. Пусть будет Лида, что ж теперь?Я приготовил имя Вова. Или Андрюха на крайняк. Но Вовой девочке хреново на свете будет. Как-то так.А сверху мать смотрела строго, вопили где-то малыши,Не прерывая монолога подбитой папиной души.Но папа всё. Отплакал горе. Хотя не плакал никогда.И прошептал: мы с ней на море. Поедем. Вырастет когда.Я ей куплю трусы в горошек, и в парк свожу на карусель.И покажу живую лошадь… Берём, короче! Где тут дверь?В тот день, девятого апреля, в старинном парке таял снег,И кто-то ржавые качели пытался спи...ить на цветмет...В далёком семьдесят девятом, забыв про горе и обиды,Мой молодой и пьяный папа нёс из роддома дочку Лиду.В его мечтах они курили, он провожал её в армейку,И с воблой они пиво пили, у дома сидя на скамейке,И обсуждали сиськи тёлок, а так же матч Спартак-Динамо…«Ну почему же ты не Вова??????» - «Не настрогал!» - сказала мама.Лет пять понадобилось папе, чтоб осознать: кина не будет:С вот этой фифой в белом платье ты ж не пойдёшь бить морды людям?Вот был бы сын! Вот был бы Вова! Вот мы бы с ним бы, да, сыночек?Перекрестившись, папа снова пошёл на дело тёмной ночью...В далёком восемьдесят третьем рыдал гиеной мой папаша.Когда деньком погожим летним ему вручили дочку Машу.Да как же так?! Ведь я молился! И дни высчитывал нарочно!Чтоб точно Вовка получился! И снова девка? Как так можно?!Ну пусть не Вова, пусть Андрейка, пусть даже хрен с ним – мальчик Яша!Кого мне провожать в армейку?? С кем пиво пить мне? С Лидой? С Машей???За что так Боженька глумится? Что делать с бабским батальоном?И сердце раненою птицей кричало у дверей роддома…В желаньях нужно быть скромнее, и не просить всего и сразуИ формулировать точнее, и амулет носить от сглаза.Когда мне стукнуло семнадцать, опять девятого апреляЯ утром тихо постучалась ногою в папочкины двери.«Да заходи, чего уж там уж!» И чтоб не тратить лишних слов-то,Сказала быстро: «Пап, я замуж!». И папа выдохнул: «Ох, ёпта!Ты, я смотрю, совсем сдурела? Какое замуж?? Быстро в школу!И кто жених???» Я заревела, и показала папе Вову.Вот, папа, Вова. Как мечтал ты. Болеет за Локомотив.И может пиво пить на даче. Местами нов, чуть-чуть красив.Ты можешь париться с ним в бане и говорить про баб и спорт,И даже пукнуть на диване, уж если вдруг совсем припрёт.- Благодарю, - ответил сухо мне папа, закурив в затяг. -Мне б завести ещё Андрюху. Чтоб выпить на троих хотя б.И спорить с папою не смея, (Родитель, что ни говори)Я родила ему Андрея. Примерно килограмма три.Что вспоминать теперь былое? Не прервалась мужская связь!И папа мной теперь доволен, хоть я и бабой родилась!Лидия Раевская.